Ленин - Рейнбот: правда и ложь русского террора

ХУДОЖЕСТВЕННО-ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА

«Ленин - Рейнбот: правда и ложь русского террора»

Авторы: Снеговская Е.А, старший научный сотрудник, Власов Б.В., заместитель директора по научной работе.

Время проведения: ноябрь 2020 г. - май 2021 г.

Место проведения: Южный флигель Музея-усадьбы «Горки».

Художественная форма выставки: сюжетно-образная.

Цели и задачи выставки: просветительская. Документы, художественные средства расскажут о двух противоположных личностях российской истории, подвергшихся актам революционного терроризма в разных политических условиях.

Историческое обоснование: Музей-усадьба «Горки» - уникальный объект исторического и культурного наследия нашей страны. В истории усадьбы было большое количество владельцев, все они непохожи друг на друга: кто-то был представителем именитых родов, наследником многочисленных имений и капиталов, кто-то извлекал выгоду из когда-то облагороженной местности, кто-то вкладывал огромные силы в развитие усадебных территорий и архитектурного ансамбля.

Однако, изучая историю усадьбы, мы сталкиваемся с историей всей страны, так как происходящие события в империи не могли не сказаться на судьбе загородного поместья и людях, населявших эти места. По велению судьбы сложилось так, что одними из последних обитателей Горок стали представители своего времени, диаметрально противоположные личности. Два полюса, разделивших историю на «до» и «после», Анатолий Рейнбот и Владимир Ленин. Лично они не были знакомы, но друг о друге знали, а жизненные пути их пересекались. Служа разным идеям: Рейнбот царю, а Ленин революции, идя разной дорогой по жизни, они имеют схожие моменты в жизненной биографии.

Волна революционного терроризма, захлестнувшая Россию в конце XIX - начале XX века, втянула в себя самых разных людей, самых разных сословий и политических взглядов. Не удалось избежать этого и нашим «героям».

Анатолий Анатольевич Рейнбот

Рейнбот, представитель царского правительства, для террористов был символом старых порядков «кровавого царизма», он стал объектом для внимания террористов, в 1906 году, по вполне понятным причинам. В октябре 1905 года Ленин призывал к активным действиям своих сторонников: «Начинать нападения, при благоприятных условиях, не только право, но прямая обязанность всякого революционера. Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков, освобождение арестованных, отнятие правительственных денежных средств для обращения их на нужды восстания <…> каждый отряд революционной армии должен быть немедленно готов к таким операциям». Однако удивительные повороты судьбы прослеживаются в истории двух персонажей.

Владимир Ильич Ленин в усадьбе Горки. Фотография 1922 г.

Ленин – фанатичный сторонник радикального переустройства общества, сам являясь революционером и символом нового строя, попал в «немилость» террористов уже после глобальных изменений. Как, в организованной им стране Советов, он стал жертвой действий, к которым на протяжении многих лет призывал еще в царской России?

Пролог: «Царское правительство – надо стереть с лица земли» [1]

Осуществляемые с целью революционного переустройства общества, террористические методы применялись для того, чтобы дезорганизовать старую общественную систему, запугать правящую элиту и тем самым обеспечить ее последующее свержение.

Экстремистские организации и партии занимались созданием базовых центров, в которые входили: типографии, конспиративные квартиры, лаборатории по изготовлению взрывчатых веществ и закупка химических материалов, мастерские по изготовлению оружия, обучение боевиков инструкторами-специалистами с обращением метательных снарядов, и владение оружием, в школах подобного рода обучалось несколько десятков боевиков, также в ассортимент знаний входило владение конспиративностью, подделка паспортов, удостоверений личности, и прочих документов, запрещенную литературу в Российскую империю переправляли из-за рубежа контрабандным путём.[2]

Окончившие курсы в учебных базах, благополучно разъезжались по городам России и в местах дислокации создавали аналогичные мастерские по производству бомб. В сообщениях газет царской России и в мемуарах можно встретить живые описания тех дней, что взорвалась химическая лаборатория в квартире или частном доме в ходе изготовления бомбы, а также новости об изъятии бомб с оружием, в ходе успешной операции полиции.

Организованные группы издавали на печатных станках специализированную литературу методического характера и рекомендации по проведению диверсионно-террористических актов, в упомянутой литературе содержались специальные рекомендации профессиональных инструкторов.

Особый кризисный период российского террора приходился на 1905—1907 год.

23 апреля 1906 года эсеры бросили в коляску московского генерал-губернатора Ф.В. Дубасова бомбу. От взрыва погиб адъютант Дубасова граф С.Н. Коновницын, сам генерал-губернатор получил ранение. 1 мая 1906 года в Москве стояло более половины предприятий. 24 июля в связи со Свеаборгским и Кронштадтским восстаниями опять забастовали рабочие многих крупных заводов. Страсти подогревались расплодившимися за время смуты газетками либерального толка, со страниц которых неслись откровенные призывы к свержению монархии.

Столкнувшись с небывалой эскалацией революционного насилия, правительство Николая II осознало необходимость принятия срочных мер для выхода из кризиса. Власти пытались подавлять различные формы массового протеста в городах и деревнях, искали новые способы борьбы с террористами.

Было принято решение в Москву назначить нового градоначальника. На эту должность идеально подходил, отличившийся в Казанской губернии, Анатолий Анатольевич Рейнбот (к тому времени полковник). Туда он был направлен осенью 1905 г. по рекомендации председателя Совета Министров С. Ю. Витте. Всего три месяца исполнял должность губернатора молодой штаб-офицер, но результаты его деятельности были очевидны — революционные выступления ощутимо пошли на убыль в Казанской губернии. Имея отличную репутацию, на пике карьерного взлета он принял командование, но в Москве было тяжелое время — в городе продолжалось революционное брожение.

На должность он был назначен 7 января 1906 года с производством в чин генерал-майора. Под впечатлением событий первой русской революции, правительство выделило Москву в специальное градоначальство, предоставив главе этого ведомства широкие административно-полицейские права.

Положение полиции было очень тяжелым, служили они на пределе сил: патрулировали улицы без сна и отдыха, происходили перестрелки с боевиками, нападавшими на участки, гибли их товарищи от рук революционеров. Смертельно опасным было не только в одиночку отстоять на посту в ночную пору, но даже просто пройти по городу в полицейской форме.

Неудивительно, что служащие полиции были морально истощены, не имели желания ответственно подходить к службе, и в глазах обывателей они не выглядели символами торжества правопорядка.
Причина слабости полицейских постов крылась не столько в личных качествах городовых, сколько в упущениях прежнего руководства. Городовые были плохо обучены, а главное — практически безоружны.

Энергичными мерами Рейнботу удалось за короткое время поднять боеспособность полиции. Уже к сентябрю 1906 г. всех городовых вооружили трехлинейными винтовками.

Современники вспоминали, что, став градоначальником, Рейнбот перестал пользоваться транспортом и ходил по городу пешком, что вызывало уважение горожан. Кроме того, служивший в то время в Москве В. Ф. Джунковский так отразил в мемуарах свое впечатление от знакомства с Анатолием: «Видно было, что новый градоначальник полон сил и энергии и внесет свежую струю в полицейское дело столицы <…>. Рейнбот представлял собой очень умного, энергичного, ловкого администратора, но, к сожалению, это был человек беспринципный, искавший популярности и не стеснявшийся [в средствах] для достижения тех или иных целей, умел показать товар лицом и втереть очки. Первое время Рейнбот, можно сказать, был очень хорошим градоначальником…»[3].

Действия Анатолия Анатольевича, направленные на установление порядков в Москве и укрепление монархии, не могли не привлечь к нему внимание террористических организаций. В качестве своих целей они всегда выбирали самых активных представителей власти, началась охота на Рейнбота…

Первый акт: «Покушение. А.А. Рейнбот»

"30 октября 1906 года Москва омрачилась новым злодейским покушением. Когда градоначальник А.А. Рейнбот шел пешком по Тверской, направляясь к церкви св. Василия Неокесарийского на освящение школы и богадельни, в него была брошена бомба, которая по счастливой случайности, перелетев через него, упала на мостовую и взорвалась, не причинив никому вреда. Преступник был схвачен, но в эту минуту успел еще сделать несколько выстрелов из револьвера, тоже никого не задевших Градоначальник продолжал свой путь и только после молебствия вернулся домой, показав стойкое хладнокровие" – писали "Ведомости московского градоначальства и столичной полиции". Этот случай произвел сильное впечатление на ближайшее окружение Рейнбота и на служащих градоначальства.

О покушении стало известно государю. 6 декабря, в день тезоименитства[4] Николая II, последовало зачисление, чудом избежавшего гибели московского градоначальника, в Свиту Его Императорского Величества. Популярность Рейнбота среди москвичей быстро росла. В связи с этим появилась версия об инсценировке покушения самим Анатолием Анатольевичем.

Однако исследование воспоминаний свидетелей события, все же, опровергают эту версию: покушение было тщательно подготовлено. Например, Сладкопевцев - эсер-террорист (клички: Князь и Верчёный, умер 1913 году в эмиграции), в воспоминаниях пишет о наивном террористе Гаврииле Александрове (кличка: Иван Иванович), совершившем покушение на генерала: «Разные мотивы двигали нас на террор. Одними руководило сознание долга, другими чувство негодования, третьими красота грандиозной борьбы. Иван Иванычем, [5] я думаю, руководила любовь и порожденная этой любовью ненависть. Это было глубокое, постоянное чувство. Могу с уверенностью сказать, что последнее время он жил только им». [6]

«Вскоре началась охота за Рейнботом и Гершельманом[7] Скучная, продолжительная работа выслеживания. Убьют ли городового, кто-нибудь идёт дежурить к квартире убитого, так как является возможность, что Рейнбот захочет отдать честь погибшему «на славном посту». Все пути на дороге от Рейнбота к кладбищу занимались слежчиками. Иван Иваныч был всегда здесь. И сколько было радости, когда выступление хоть сколько-нибудь казалось выполнимым. Он оживлялся, делался веселым и даже разговорчивым. Его микроскопическим усам много приходилось страдать от такого настроения. Но Рейнбот, очевидно, как-нибудь проведал о грозившей ему опасности, он совершенно перестал появляться на похоронах городовых. Мало того, даже любовницу свою, которую раньше он посещал каждый день, он совершенно перестал посещать. А Иван Иваныч ждал его и там долго и упорно».[8]

«Товарищи узнали, что Рейнбот будет на освящении одной из московских церквей. При выходе из церкви его поджидали четыре товарища. Так как стоя на одном месте, они могли возбуждать подозрение, они все, на известном расстоянии друг от друга, описывали круг по кварталу с тем расчётом, чтобы хоть один из них попался навстречу Рейнботу. Встретил его Гавриил Александров. Он бросил бомбу, но она взорвалась не сразу, и Рейнбот успел отбежать. Сыщики схватили Александрова сзади, но он успел выхватить револьвер и все пули выпустил в Рейнбота. Несмотря на расстояние, несмотря на то, что он был в руках сыщиков, все пули пролетели в каких-нибудь двух вершках от головы Рейнбота. Когда Александров был схвачен за руки, Рейнбот подошел и прострелил ему голову, но не убил, а только смертельно ранил. Когда раненый, Александров подвергся допросу, Рейнбот имел нахальство спросить: «Что я вам сделал? За что вы меня хотели убить?»

Говорить Александров не мог, письменно же заявил, что покушался на жизнь Рейнбота по приговору партии социалистов-революционеров, членом которой он состоит.

По приговору военно-полевого суда он был повешен».[9]

Это не единственный свидетель по делу, существует протокол допроса околоточного надзирателя, прикомандированного к Московскому охранному отделению, Николая Владимирова, от 9 марта 1908 года. В этих показаниях особенно интересна невозмутимая реакция генерала, по его словам, Рейнбот не растерялся и проявил спокойствие после совершенного покушения «и пошел молиться Богу к Василию Кесарийскому, куда и ранее направлялись ввиду какого-то молебствия».[10]

Так или иначе, но после покушения Рейнбота ждал резкий карьерный взлет и народная любовь. К тому же в 1907 году он венчался с одной из богатейших женщин Российской империи Зинаидой Морозовой, вдовой С.Т. Морозова. Однако семейному счастью был отведен недолгий срок. Вскоре, столичный градоначальник был обвинен в коррупции и казнокрадстве.

А.А. Рейнбот и З.Г. Морозова-Рейнбот. Фотография 1910-е гг.

Насколько это было верное обвинение, сказать сложно, но спустя два года судебных разбирательств Рейнбота оправдали. Современники так писали об этом деле: «Такой финал Рейнботом все же заслужен не был; как у градоначальника, у него было больше положительных сторон, нежели отрицательных.<…> Ревизия была произведена сенатором Гариным более чем пристрастно, со всеми недостойными приемами мелкого сыщика, и все найденные злоупотребления были значительно преувеличены — Гарин, несомненно, хотел выслужиться и из кожи лез, чтобы очернить Рейнбота».[11]

Однако избежать скандала не удалось, судебное разбирательство и освещение всего происходящего в прессе больно ударили по семейной паре, в результате чего они решили покинуть город и наладить жизнь за его пределами. Последние дореволюционные владельцы имения, супруги Рейнбот, приобрели Горки, желая найти здесь покой и уединение, сбежав из Москвы, полнящейся слухами и пересудами.

Они создают в Горках образец загородного поместья, в котором совмещены новейшие достижения инженерии с великолепным архитектурно-парковым ансамблем, реконструированном по последним веяниям моды знаменитым архитектором Ф.О. Шехтелем. Все это происходит накануне глобальных изменений в жизни Российской империи, пара отмечает новоселье в последний мирный 1913 год.

Усадьба Горки. Фотография 1910-е гг.

С началом Первой мировой войны супруги сменили фамилию Рейнбот на Резвой, и Анатолий отправился на фронт.

Второй акт: «Покушение. В.И. Ленин»

Участие России в войне во многом определило дальнейшую судьбу политического строя, царское правительство было низложено Февральской революцией, а Временное правительство свержено большевиками. С приходом новой власти террористические волны не сбавляли оборотов, все больше поглощая новые лица. Судьба царского генерала, как и многих других, не примкнувших к новому строю, была определена в период красного террора. Рейнбот был казнен в Петропавловской крепости, в сентябре 1918 года.

Волну красного террора вызвало покушение на главу советского государства, В.И. Ленина. Таким удивительным образом развивались события в новом государстве, организованном с помощью решительных мер, с применением силы и свершением переворота. Партийная элита не предполагала, что их некогда популярные методы будут применены и против самих большевиков.

30 августа 1918 года на заводе Михельсона состоялся митинг рабочих. На нём выступал Владимир Ильич Ленин. После митинга, во дворе завода, он был ранен несколькими выстрелами. Две пули попали в В.И. Ленина, третья пуля попала в плечо одной из стоявших рядом женщин. Покушение на председателя СНК было не единственным в этот период, ряд террористических актов, направленных на сторонников большевистского режима, потрясли молодое государство.

Как и в ситуации с московским градоначальником, после покушения, Ленина ждала волна «народной любви и всеобъемлющего сочувствия», в ЦК РКП(б) начинают поступать письма от рабочих полные политически верных эмоций: «На каждое покушение на жизнь своих вождей революционный пролетариат ответит беспощадным террором всей контрреволюционной белогвардейской и правоэсеровской сволочи. Сейчас же требуем ареста всех контрреволюционных офицеров, высылки из Москвы нетрудовых буржуазных элементов, объявление партии правых эсеров …вне закона и беспощадное истребление покушающихся на Советскую власть вообще и ее вождей в частности». [12]

Третий акт: «Страшная изнанка русского террора»

Несмотря на то, что с момента покушения на Ленина прошло уже больше века, полемика вокруг этого дела продолжается до сих пор.

Начнем с того, что доподлинно неизвестно в какое время были произведены выстрелы, расхождения в показаниях составляют несколько часов. По показаниям водителя вождя, Степана Гиля, он приехал с Лениным на митинг около 10 часов вечера. Выступление длилось около часа, т.е. ранение оратор получил около 23.00, в темное время суток.

Сразу же после события, в «Правде» вышло обращение Моссовета с утверждением, что покушение было совершено в 7 часов 30 минут вечера. Однако хроника той же газеты сообщает и другое время: около 9 часов.

Исходя из того, что первый протокол допроса предполагаемой преступницы имеет четкую запись – 11.30, можно предположить, что самыми верными были показания пунктуального шофера Гиля.

Что касается оружия, по утверждению водителя, браунинг, из которого стреляли, был брошен ему под ноги, и тот ногой отбросил его под машину. Член фабрично-заводского комитета завода, А.В. Кузнецов, подал письменное заявление о том, что у него находится револьвер-браунинг, из которого 30 августа стреляла Каплан. И действительно, он передал следователю браунинг и обойму с четырьмя патронами. Он сказал, что поднял браунинг сразу, как только Каплан выронила его. Еще один браунинг был найден в портфеле Каплан. Отсюда вопросы: у нее их было несколько? Или стреляла и бросила оружие не она?

Сам Гиль, стрелявшую не видел, но на допросе сказал: «Когда Ленин был уже в расстоянии трех шагов от автомобиля, я увидел, что сбоку, с левой стороны от него, в расстоянии не больше трех шагов, протянувшуюся из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены 3 выстрела, после которых я бросился в ту сторону, откуда стреляли…». Позже, Степан частично менял показания. Так что вопрос о том, мог ли видеть водитель в темное время суток женскую руку остается открытым… Как и вопрос о погоне за преступницей, по некоторым показаниям люди бросились за женщиной, по другим, толпа, испугавшись, бросилась врассыпную. Позже, в деле начали фигурировать местные ребятишки, которые помогли в задержании, но, как оказалось, их никто не видел. Тем не менее через некоторое время, военный комиссар 5-й Московской советской пехотной дивизии Степан Батулин, случайно попавший на митинг, с криком «Держи, лови!», задержал «подозрительную женщину» (5 сентября он меняет свои показания, связанные с бездарным криком, на политически более грамотный возглас: «Держите убийцу тов. Ленина»). По какой причине она показалась ему подозрительной до конца неясно, девушка просто стояла на трамвайной остановке, недалеко от места преступления, и никуда не бежала, но, по словам Батулина, «она имела вид человека, спасающегося от преследования, запутанного и затравленного». «Это не я»,- сказала ему Каплан, но, по словам комиссара, он этому не поверил, девушку задержали и отвезли на допрос.

Фанни Каплан

Фейга Хаимовна Ройтблат - настоящее имя Фанни Каплан, стрелявшей, по официальной версии, в Ленина. При обыске у Фанни обнаружили браунинг, железнодорожный билет, деньги и личные вещи. Одна из первых просьб, с которой Фанни обратилась к солдатам в военном комиссариате, было дать ей что-то, чтобы положить в ботинки и смягчить боль от гвоздей в подошве, которые впивались в её ноги. Страдая артритом, а также болью от гвоздей в ботинках, одетая в длинное платье, она не походила на убийцу: она физически не могла бежать с места преступления. Но главным фактором, ставящим под сомнение её причастность к свершившемуся, является слепота, она видела мир образами. Потеря зрения, стала последствием взрыва самодельной бомбы в 1906 году.
Каторжанки, отбывающие срок вместе с Каплан в Мальцевской тюрьме, вспоминали, что она была практически полностью слепой. Частично зрение к ней вернулось после проведенной операции в 1917 году, в Крыму.

Во время допроса Петерс упорно пытался выяснить у Каплан, по чьему наущению она выполнила этот акт, кто стоял за ее спиной, кто ее сообщники, с какой парторганизацией она связана и так далее. Партия не хотела верить в то, что Каплан - террористка-одиночка, искали организацию и сообщников. А она председателю Московского ревтрибунала А. М. Дьяконову говорила: “Стреляла в Ленина я потому, что считала его предателем революции и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. ...Я считаю себя социалисткой, сейчас ни к какой партии не отношусь”. Протокол от 30 августа 1918 года (док. № 76) со словами «стреляла по собственному побуждению» остался ей так и не подписан. В ходе следствия она часто меняла показания, находясь под психологическим давлением со стороны органов власти. Для большевиков использовать случившееся в политических целях было необычайно важно. Гнев «народа» следовало направить на врагов, которым было выгодно убрать вождя.

Первое воззвание ВЦИК, в связи с покушением на Ленина, было подписано Я. М. Свердловым и датировано 30 августа 1918 года, то есть сразу же после выстрелов в вождя. В нем говорилось: “Несколько часов тому назад (странное расхождение по времени, ведь покушение только свершилось) совершено злодейское покушение на тов. Ленина... По выходе с митинга тов. Ленин был ранен. Задержано несколько человек. Их личность выясняется. Мы не сомневаемся в том, что и здесь будут найдены следы правых эсеров, следы наймитов англичан и французов”. Так были определены заказчики преступления: англичане и французы, правые эсеры.

В этот момент эсеры выходят из состава правительства из-за разногласий с большевиками, по поводу заключенного с Германией Брестского мирного договора. Главными целями эсеров становятся: остановить распространение большевизма в России, а также расторжение мирного договора с Германией. Эсеры совершают ряд террористических актов, в том числе, по мнению большевиков, и покушение на Ленина.

В мае 1918 года при ЦК партии социалистов-революционеров был создан Центральный боевой отряд из 15 человек. Целью было физическое уничтожение верхушки РКП (б). Отряд поручили возглавить Григорию Ивановичу Семенову (Жоржу). Первую акцию осуществили в Петрограде 20 июня 1918 года, которая завершилась убийством В. Володарского.

«Удачное» дело вдохновило эсеров на главную акцию. Целью должен был стать Ленин. В своей книге: «Военная и боевая работа социалистов-революционеров в 1917–1918 гг.», Семенов подробно описал, как он, с соратницей Коноплевой, готовил покушение на В.И. Ленина. Семенов разъяснил цели сочинения книги: «разочарование в деятельности эсеров», приход к мысли «о необходимости открыть темные страницы прошлого п. с.-р.».

Сегодня эти факты оспариваются многими историками: Семенову могло быть выгодно это признание, бывший эсер после ареста и отбывания срока, за принадлежность к боевой организации, после покушения на Ленина попал под амнистию в 1919 году. После чего начал сотрудничать с ВЧК. В январе 1921 года Семенов, продолжавший работать по линии военной разведки, был в секретном порядке принят в РКП (б) специальным решением Оргбюро ЦК без прохождения кандидатского стажа. Это означало официальное и окончательное прощение «эсеровских грехов», в том числе убийства Володарского, не говоря уже о покушении на Ленина и нападении на конвой.

Грехи вспомнил и не простил И.В. Сталин, в 1930-е годы Семенов был обвинен в «контрреволюционной организации правых». При обыске, на его квартире, изъяли большое количество писем и фотографий, две из которых доказывали несомненную близость с «лидером правых» — фотография с Бухариным. Сразу вспомнили о том, что Бухарин защищал Семенова на процессе правых эсеров в 1922 году. Окончательно усугубило положение показания Е. Цетлин от 14 декабря 1936 года о том, что в начале 1930-х Бухарин дал задание Семенову подобрать людей из числа бывших эсеров-боевиков и организовать покушение на Сталина и других руководителей государства.

8 октября 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством Ульриха приговорила Семенова Григория Ивановича к расстрелу.

Лидия Васильевна Коноплева

Судьба Коноплевой, которая с Семеновым готовила террористические акты против большевиков в 1918 году, очень похожа на судьбу соратника. До 1917 года она примыкала к анархистам. В 1918 году вступила в боевую организацию правых эсеров, под руководством Семенова. После покушения на Ленина, в 1918 году, Коноплева была арестована ЧК. В тюрьме стала агентом ВЧК. В 1921 году вступила в партию большевиков. В 1922 году выступила свидетелем по делу правых эсеров, раскрыв на судебном процессе многие тайные дела своих бывших товарищей. После таких признаний большевики оказали ей невероятное доверие: впоследствии она работала инструктором Красной армии по диверсиям. Но доверие было недолгим: Коноплеву арестовали в апреле 1937 года и расстреляли в июле того же года, предъявив такое же обвинение, как и Семенову.

Еще одна версия заказчика покушения 30 августа 1918 года, не имеющая документальных доказательств, гласит, что оно было подстроено председателем Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Яковом Свердловым, с целью захвата власти в Стране Советов. С этим многие историки связывают и расхождение по времени в газете, она как будто была подготовлена заранее. Напомним, что и Воззвание было подписано Свердловым, но главное, что вызывает подозрение причастности Якова к этому преступлению то, что в самый разгар расследования Фани Каплан была неожиданно расстреляна, по его личному распоряжению, 3 сентября 1918 года. При этом следователь, который вел дело о покушении, постоянно твердил, что ему мешают работать, отмечая, что к делу имеется нездоровый интерес у ряда ответственных товарищей. На нескольких допросах присутствовал сам Свердлов.

Вывод по кульминации

Проследив историю расследования двух покушений, возникает вопросов больше чем ответов. С течением времени, русский терроризм приобретает все более размытые очертания: его организаторы и жертвы становятся все менее различимы. В организованном нападении на Рейнбота еще прослеживается революционный порыв, желание изменить общество, хотя и радикальными, а, порой, глупыми методами. Молодые и наивные люди шли на эти преступления в надежде изменить мир, принося себя в главные жертвы терроризма.

А кто же в действительности стал жертвой в покушении на Ленина, сам Владимир Ильич или Каплан, которая явно страдала душевным расстройством? Она подходила идеально на роль прикрытия, могла выполнять функции сигнальщика или наблюдателя. Девушка действительно считала, что Ленин и большевики предали революцию. Будучи человеком со слабым здоровьем, проведя многие годы в заключении, не имея особых перспектив в жизни, она вполне могла взять всю вину за оставшихся на свободе единомышленников на себя, а действовали более подготовленные люди, это уже была борьба за власть. Тайну причастности Каплан к этому покушению, наверно, никто не раскроет, но то, что в этом деле был не один пострадавший, в лице основателя Советского государства, - факт. Коноплева и Семенов, попав в систему молодыми людьми, потратили молодость на идейную борьбу, а всю оставшуюся жизнь в борьбе за существование. В итоге, как и многие, они стали жертвами беспощадного сталинского террора.

Эпилог: «Всё сошлось в Горках»

Сопровождавшая террор экспроприация, закончилась полной национализацией имущества. За ней последовало разрушение всего, что напоминало о капиталистическом обществе. Строительство пролетарского государства началось на руинах империалистического.

Усадьбу Горки, когда-то принадлежавшую супругам Рейнбот, спасает от гибели неожиданное обстоятельство: она была выбрана в качестве загородной резиденции для В.И. Ленина. После покушения Ленин впервые приезжает в Горки, чтобы поправить здоровье и отдохнуть. Здесь было все, что нужно для полноценной работы и отдыха: горячая и холодная вода, паровое отопление, телефонная связь, и вместе с тем много зелени, чистый воздух, близость к Москве. Впервые Ленин приезжает в Горки 25 сентября 1918 г. Крупская так вспоминала это событие: «<…> Его перевезли в Горки, в бывшее имение Рейнбота, бывшего градоначальника Москвы. Дом был хорошо отстроен, с террасами, с ванной, с электрическим освещением, богато обставлен, с прекрасным парком <…> Обстановка была непривычная. Мы привыкли жить в скромных квартирках, в дешевеньких комнатах и дешевых заграничных пансионатах и не знали, куда сунуться в покоях Рейнбота. Выбрали самую маленькую комнату, в которой Ильич потом, спустя 6 лет, и умер; в ней и поселились»[13].

Глава государства делает запись дороги до Горок. «По Серпуховскому шоссе около 20-23 верст. Проехав железнодорожный мост и затем второй, не железнодорожный мост по шоссе, взять первый поворот налево (тоже по шоссе, но небольшому, узкому) и доехать до деревни Горки. Горки бывшее имение Рейнбота. (От Москвы верст около 40)»[14].

Ему очень понравилось в усадьбе бывшего градоначальника, о котором он нелестно отзывался до революции: «Занимался взяточничеством, вымогательством, присваивал казённые деньги. Административно-полицейский произвол Рейнбота и чинимые им беззакония вызывали возмущение в широких общественных кругах. Царское правительство было вынуждено его уволить и отдать под суд. Следствие по делу Рейнбота длилось несколько лет, только в 1911 году состоялся суд, приговоривший Рейнбота к лишению прав, состояния и к одному году отбывания в исправительном арестантском отделении. Но даже этот лёгкий приговор не был осуществлён, Рейнбота вскоре освободили из-под ареста».[15]

Рейнбот, когда-то боровшийся с террором, по долгу службы, конечно, тоже знал о Ленине. Один из охранников Владимира Ильича, Петр Пташинский, живший какое-то время в Большом доме, вспоминал: «Свободное время мы проводили в библиотеке Рейнбота, где генерал собрал нелегальные издания всех политических партий России: всевозможные листовки, брошюры, воззвания, газеты, размноженные на гектографе, шапирографе, мимеографе, пишущей машинке, от руки, а также книги этих партий, изданные за границей на русском языке».

Удивительно, двух разных людей, представителя царской России и Советского государства, не имеющих при жизни ничего общего (разные политические взгляды, разное материальное и социальное положение), судьба сводит в одной географической точке – в усадьбе Горки.

Приезд вождя в имение Рейнбота определил дальнейшую судьбу поместья, сделав его мемориальным. Горкам удалось избежать послереволюционной участи, уготовленной бесклассовым обществом, для «дворянских гнезд». Удивительные «метаморфозы судьбы» прослеживаются в подобных случайностях: вождь мирового пролетариата спас некогда дорогое сердцу царского генерала имение от забвения после революции. Здесь замкнулась спираль русского террора: культура и историческое наследие нашего государства должны быть выше, проносящихся во времени событий, порой, сметающих все на своем пути.

Большой дом усадьбы Горки. Фрагмент Зимнего сада.